Полина Бреева (Москва). Серьезно о серьезном. Рассказ

Люблю читать вслух. Если попросят, читаю саму себя. Тут прочитала мужу последний рассказ, он и спросил:
– А о серьезном можешь написать?
– В смысле?
– В смысле не о пришельцах и всяких чудесах, а о жизни такой, какая она есть. Серьезно о серьезном.
– Конечно, могу! – бойко ответила я, и больше о литературном творчестве мы не разговаривали.
«Конечно, могу!» – я мысленно повторяла и повторяла эту фразу, пока, наконец, в душе моей не зародилось сомнение. А могу ли?
Написать могу. Серьезно написать – тоже могу. Даже на полном серьезе серьезно – сумею. Но о чем писать, если не о пришельцах? Зачем, если без чудес? Для кого?! Я серьезно спрашиваю. Серьезно! Ладно. Хватит паниковать и размазывать виртуальные чернила по компьютерной бумаге – вся равно не размажутся. Писать так писать.
Я решила доказать мужу, что умею быть серьезной. Села за стол, открыла ноутбук и… «Напишу-ка о работе» – подумала я. – «Напишу о ней, о такой, какая есть». Занесла я руки над клавиатурой, хотела уж было начать, ка-а-ак… Уронила кисти и получилось – ащвовововововововововововоыш. Ну да, что-то вроде того. Куда пальцы угодили, там по букве и получила. Не буду писать. Почему? Да потому что у меня слишком хорошая работа, чтобы о ней рассказывать. Скучно выйдет. Хорошая должность, хорошие коллеги, хороший начальник, хороший начальник начальника, все их замы хорошие, хорошая столовая, хорошая зарплата. ХО-РО-ШО абсолютно все. Это слово – то есть слово «хорошо» – я буду повторять безустанно, потому что только «хорошо» подходит для обозначения моего хорошо. Да и как может быть иначе, если ты трудишься в сетевом издании, посвященном работе мэра и жизни столицы, в которой всегда и везде все хорошо? Могла бы использовать слово «замечательно». Но нет, пожалуй, не стану. Хорошо? Хорошо. Почему? Потому что – ХО-РО-ШО!
И так, о чем же мне написать серьезно и без фантастики! Об инвалидах? Есть один на примете. Увлеклась я тут акварелью и стала ходить в художественную студию. Каждую субботу ездила на «Павелецкую». В подземном переходе видела безногого деда на инвалидном кресле верхом. Сам он был в толстом и большом не по плечам пуховике, серой шапке в катушках-фасолинах, перчатках с дырками и табличкой о милостыне. Днем иду в студию – сидит, просит, прохожие подают. Обычно вечером он тоже на месте. Но вот как-то раз я припозднилась, иду из студии – кресло есть, безногого нет. Может, его арестовали за парковку транспортного средства в неположенном месте? А может, к нему подошла старушка-паломница, перекрестила, в лоб поцеловала, и у деда ноги из-под огромной курткой выросли. Он обрадовался, вскочил, запрыгал и пустился вместе со старухой странствовать да пританцовывать. Я бы, кончено, об этом серьезно написала. Но нет. Я же собиралась не просто серьезно писать, а серьезно писать о серьезном без вымысла, домыслов, фантазий и фантастики, о жизни такой, какая она есть.
Тут мне вспомнилось, что когда-то я работала в школе, вела кружок журналистики и литературного творчества. Однажды ко мне в класс пришла девочка лет девяти из бедной многодетной семьи. Она хотела писать рассказы и развивать фантазию. Разумеется, так она сама не сказала. О том, что девочка хочет, я узнала не от девочки, а от ее классного руководителя. Руководителям, как известно, всегда виднее, чего хотят их подопечные. Но пришла школьница своими ногами. Что немало важно, поэтому она сочиняла и выполняла мои задания с большой охотой и надлежащим усердием, а, порой, и сама себе задачи придумывала. Кажется, девочку звали Лизой. Голову на отсечение не дам, но в этом тексте пусть будет Лизой.
– Что это за ключ? – спросила она как-то, увидев в стеклянной пепельнице ключ размером с ладонь взрослого человека среднего роста.
– От сейфа, – сразу ответила я. Пепельница и ключ достались мне от предыдущего владельца кабинета, поэтому об этих предметах я знала немного – только их названия и местолежания.
– А где же сейф? – снова спросила Лиза.
– Никто не знает.
– А что в сейфе?
– Никто не знает.
– Я его найду и напишу об этом! – воскликнула девочка и выбежала из кабинета вместе с ключом. На следующий день Лиза в школу не пришла. Через день, через два, через три – тоже. Неделей позже я узнала, что девочка вместе с братьями, сестрами и родителями переехала из коммуналки в свою квартиру в другой район. Тут я на полном серьезе задумалась, удалось ли девятилетней школьнице отыскать загадочный сейф. Но об этом тоже писать не буду, а то вдруг, нафантазирую лишнего…
О! Был у меня в детстве случай! Зима. Гуляли мы с подругой Викой, две маленькие фантазерки, по заснеженной территории детского сада. С нами были бабушки. Правда, они сидели в беседке, обсуждали очереди в поликлинике – им было не до нас.
Мы бегали по просторной лужайке, которую называли полем, с самодельными луками и самодельными стрелами. Не стоит удивляться. В куклы мы тоже играли, но не в тот раз. Бегали, значит, и тут – оп-па! – под ногами увидели след. В то мгновение мы не пожалели, что в руках наших оказались луки со стрелами, а не куклы. Изогнутые палки с резинками от отцовских трусов – тоже оружие. Любое оружие, как известно, слабых делает сильнее. По размеру след напоминал мужскую ногу. По форме – вытянутую лапу худой обезьяны, только с четырьмя пальцами и длинными-предлинными когтями. Мы с Викой посмотрели по сторонам. Вокруг никого. Снег. Кустики. Беседки. Здание детского сада. Решили изучить территорию и к ужасу своему нашли новые следы, а в одном месте – даже что-то похожее на кровь. Примерно в это же время к нашей прогулке присоединились знакомый по дому мальчик и его мама. Мы здороваться с ним не стали, сразу же потащили показывать находки, спрятавшись вместе с луками за его маленькой, но все-таки мужской спиной. Он следы рассмотрел и сказал, что мы глупые.
– Да просто кто-то нарисовал, чтобы напугать мелкоту из детсада, – с уверенностью сказал Сережа. Однако гулять с нами не стал, быстренько попросился у мамы домой.
Чем дольше мы бродили по полю, тем больше находили следов. Казалось, что кто-то нас преследует и оставляет все новые и новые метки. Тут мы вспомнили о бабушках, которые сидят в беседке, не подозревая об опасности. То ли в тот день действительно было очень холодно, то ли страх холодел под нашими куртками. У нас-то были луки с портошными резинками, а у бабушек даже клюшек не было. Поднялся ветер, пошел снег. Мы поспешили в беседку. Примчались, а бабушки:
– И я ей говорю…
– А она че?
– А она мне и говорит…
– А ты че?
Короче, злые силы бабушек обошли. Ветер застучал по крыше беседки, мы с подругой забили тревогу и попросились домой. Кто нарисовал или оставил следы, мы так и не узнали. Все, кому мы об этом потом рассказывали, говорили, мол: не придумывайте. Ну мы и не придумывали. Однако звериные следы на снегу – такая же правда, как и то, что писать совершенно серьезно о правде-жизни я не могу, не хочу и не буду, потому что она у меня полна несерьезного, необычного, волшебного и фантастического. Чего и вам желаю. Точка. Совершенно серьезная точка.

Автор о себе: Родилась 20 июня 1990 году в Москве. Окончила Институт журналистики и литературного творчества в 2014 году. Более десяти лет занимаюсь журналистикой и иллюстрированием. Иллюстрировала книги для издательств «Граница», «Спутник +», «Бослен». Писала тексты и рисовала иллюстрации для издания для детей «Классный журнал». В 2017 году в издательстве «Млечный путь» вышел сборник моих рассказов «Будьте здоровы»; в сборник включены мои иллюстрации. Пишу тексты и рисую для портала телеканала «Москва 24» m 24. ru с 2015 года. На портале телеканала «Москва 24» также являюсь автором проекта «Изорепортаж». Репортаж с места события в рисунках.