От редакции. Хамдам Закиров

Сентябрь и начало октября оказались богатыми на даты. Но 25 сентября 1999 года, 15 лет назад, не стало блистательного петербургского поэта, прозаика, переводчика Василия Кондратьева. И если даты, связанные с Т.С. Элиотом и Д.Томасом (см. материалы этого номера), рисуют перед нами скорее исторические переспективы, то до ужаса (теперь уже) давняя, но всё ещё близкая, живая (особенно для тех, кто знал лично, был дружен), пусть и притупившаяся боль от потери, случившейся в последние дни сентября 99-го года — никак не хочет укладываться в уме как дата сугубо историческая.
За эти 15 лет так и не вышло его книги (наверное полное собрание прозаических и поэтических текстов В.Кондратьева вполне уместилось бы в один объемный том). И даже его переводы после смерти издавались редко…
Первое время о нем писали, посвящали его памяти отдельные тексты и даже книги (моя вторая, задуманная в начале 2000-х, но так в итоге и не осуществленная из-за переезда в Финляндию, тоже планировалась как in memoriam Васе). Но время берет свое. Что теперь с тем самым блеском? Он уже не столь ярок, поблек со временем (как и притупилась та боль), или нет? И если нет, не потому ли, что мы его, Василия, помним живого — с теми, описанными десятки раз, походкой, манерой говорить, одеваться, выпивать с аристократическим смирением и аскетическим шиком (или наоборот) жуткие по большей части напитки тех лет?..
В процессе подготовки этой публикации, нам подумалось спросить о том кто и что Василий Кондратьев сейчас, спустя 15 лет после того как его не стало, не у тех, кто был знаком с ним лично, кто переживал (или, возможно, выживал), как и он, ту литературную эпоху и всё, что ее окружало и —  так или иначе — формировало, ее же формулировало и, быть может, даже искупало… Нет, нам подумалось, что будет более интересным и важным если о Василии Кондратьеве выскажется кто-то из поколения “после” — для кого “литература” (как практика, как жизнь, как профессия) началась в 2000-е, для кого имя В.Кондратьева не ассоциируется с болью потери и воспоминаниями, но является сугубым фактом литературы. Либо ее исторической перспективы.
На наше предложение откликнулся Кирилл Корчагин, чему мы очень рады. Будем надеяться его конспективные (из-за крайне сжатых, в первую очередь нашими требованиями, сроков) наброски к теме еще ждут своего развития в более пространное исследование.
Как и собрание текстов Василия Кондратьева, которое ждет наконец издания. Впрочем, это, кажется, уже больше не может ждать.