Чарльз Буковски. С любовью опять что-то не так. Стихи. Перевел Андрей Сен-Сеньков

ИДИОТ

я думаю эта мысль пришла
когда мне было лет
одиннадцать:
стать идиотом.

я приглядывался
к тем
кого люди называли
«идиотами».

хотя на них и смотрели свысока
казалось что у идиотов
более безмятежные жизни:
никто от них ничего
не ждет.

я представлял себя стоящим
на углу улицы руки в карманах
со слюной текущей изо
рта.

и никто меня не
достает.

я стал приводить в исполнение
свой план.

впервые на это обратили внимание 
на школьном дворе.
мои товарищи насмехаясь
согласились со мной.

даже мой отец заметил:
«ты все делаешь как долбанный
идиот!»

и одна из моих учительниц
миссис Гредис с длинными шелковистыми ногами
обратила на это внимание.

она задержала меня после
уроков.

«что с тобой, Генри?
ты можешь сказать мне…»

она обняла
меня руками
а я
обнял
ее.

«скажи мне, Генри, не
бойся…»

я ничего
не отвечал.

«ты можешь оставаться здесь
столько сколько тебе
хочется, Генри.
ты можешь ничего не
говорить…»

она поцеловала меня в
лоб
а я опустил руку
и слегка коснулся
ее шелковистой
ноги.

миссис Гредис была
горячая штучка.

она оставляла меня после
уроков почти каждый
день.

и все меня 
ненавидели
но я думаю что тогда
у меня была самая прекрасная
эрекция
среди одиннадцатилетних
пацанов
в городе
Лос-Анджелес.

ТОТ ПИКНИК

запомнился мне.
мы с Джейн трахались уже 7 лет
она была пьяницей
и я любил ее

мои родители ненавидели ее
а я ненавидел своих родителей
это делало из нас милую
четверку

однажды мы отправились на пикник
вместе
на вершину холма
мы играли в карты и пили пиво
ели помидоры и сосиски

они разговаривали с ней как с живым человеком
наконец-то

все смеялись
кроме меня.

позже, уже дома,
дернув виски,
я сказал ей
не люблю их
но это здорово, что они мило с тобой
трепались.

ты придурок, ответила она,
разве ты не заметил? 

не заметил чего?

они увидели мой пивной живот
и подумали что я
беременна

ох, сказал я, ну да, вот где наш прекрасный
ребенок.

вот где наш прекрасный ребенок,
согласилась она.

и мы напились.

ОТСТУПЛЕНИЕ

для меня это время закончилось.

я чувствовал себя как немецкие войска,
которых по снегу гнали сутулые
коммунисты
в изношенных ботинках,
набитых газетами.

я чувствовал себя так же ужасно.
может даже хуже.

победа была так близка
почти победа.

она стояла у зеркала,
молодая, самая прекрасная из 
женщин, что я знал,
расчесывая километры рыжих волос,
а я смотрел на нее.

и когда она приходила в постель,
то становилась еще прекрасней,
и заниматься любовью с ней было чудесно.

одиннадцать месяцев.

а теперь она ушла
так, как они всегда уходят.

для меня это время закончилось

эта долгая дорога назад
и назад куда?

парень, шедший впереди меня,
упал.

я перешагнул через него.

это и его она?

 

СВОБОДА

она сидела у окна
в номере 1010, в нью-йоркском
отеле Челси,
в старом номере Дженис Джоплин.
Жара была за сорок
она была на спидах
и одну свою ногу свесила
через подоконник,
потом высунулась и сказала
«боже, так здорово!»
и, качнувшись,
чуть не вывалилась наружу,
успев за что-то схватиться.
но это почти случилось.
она втянула себя внутрь,
прошлась и развалилась
на кровати.

я потерял множество женщин
множеством способов
но потерять так
мог бы
впервые.

позже она, перекатившись на кровати,
легла на спину
и, когда я подошел,
уже спала.

весь день она хотела
увидеть статую Свободы.
но сейчас она этим меня не беспокоит,
пока.

ПОЛНАЯ ЛУНА

у красного цветка любви
срезан стебель
страсти
и, одновременно,
отвращения.
занавеска отдернута,
чернеет ночное
небо.
через дорогу
мужчина и женщина
стоят у темнеющей
стены,
вращается
красная луна,
мышь бежит по
подоконнику,
слегка меняя цвета.
я здесь один в рваных ливайсах
и пропитанной потом белой майке.
она сейчас со своим мужчиной
в тени той стены
и так же, как он входит в нее,
я вставляю себе в рот
сигарету.

ДЕВУШКИ

я смотрю на
один
и
тот же
абажур
5 лет
и на скопившуюся там
холостяцкую пыль
а 
девушки приходившие сюда
были слишком
заняты
чтобы смахивать ее

не думаю
что я тоже
чем-то занят
просто обратил 
внимание

что свет
стал
более
тусклым
за эти
5 лет.

ПРАВДИВАЯ ИСТОРИЯ

его нашли идущим вдоль шоссе
всего
в крови.
взяв ржавую консервную банку
он отрезал себе
причиндалы
словно выкрикнув –
смотрите до чего вы меня
довели? теперь-то хоть
успокойтесь.

он
разложил
причиндалы
по карманам
и двинулся вперед.
в таком виде они его 
и нашли.

его доставили
к врачам
попытавшимся пришить 
все
назад
но
причиндалам
было
хорошо
и так.

иногда я думаю
о классных задницах
достающихся
всяких чудовищам 
в этом мире.

может это был протест
против такого положения вещей
или это был протест
против
всего.

Марш Свободы
единственного человека
не раздавленного
концертными программами
и
баскетбольными
матчами.

Боже, или как там тебя,
благослови
его.

ОНА ПОДЦЕПИЛА ЭТО ВО ВРЕМЯ ПОЛЕТА

эстрадный певец курит пятидесятидолларовые сигары,
выходит на сцену и поет,
а женщины бросают ему свои трусики.
какие-то трусики женщины вынимают из
сумочек, а какие-то снимают
с себя.
он поет любовные песни – и это то, чего хотят
женщины – немного покачиваясь, 
страдающим голосом.
не буду сравнивать его с Синатрой,
но они оба принадлежат определенному типу –
от них исходит особое электричество,
и если бы он работал садовником или механиком,
то вполне бы мне нравился.

я знаком с одной стюардессой,
рассказавшей о том, какая он свинья. «он затащил 
одну стюардессу прямо во время полета в туалет
и трахнул ее.
и вдобавок наградил ее триппером. после этого
мое отношение к нему изменилось».

ну, вот: с любовью опять что-то не так.
то ради чего мы живем и от чего бываем
счастливы. 

вот у меня никогда не было триппера, но 
если бы меня закидывали трусами, 
возможно, я бы переболел им не один
раз.

и я не думаю, что он настолько ранит своим пением 
женщин. просто им хочется именно так за это
платить.

ПОРТНИХА

моя первая жена сама шила себе платья,
которые я находил милыми.
я частенько видел ее склонившейся
над швейной машинкой,
шьющей новое платье.
мы оба работали и было
отлично, что ей удается
найти время улучшить свой
гардероб.

однажды вечером, вернувшись домой,
я нашел ее в слезах.
оказалось, что какой-то парень с работы
сказал, что она дурно 
и безвкусно
одевается.
добавив, что ее одежда выглядит
«вульгарно».

«ты считаешь, что я одеваюсь вульгарно?»
спросила жена.
«конечно, нет.
кто этот парень?
я вышибу ему мозги!»

«ты не можешь, он мой босс».

она плакала тем вечером несколько
раз.
я, как мог, подбадривал ее и, в итоге, 
она успокоилась.

но после этого жена купила
себе новые платья.
мне казалось, что они не так хорошо смотрятся на ней,
но она уверяла, что парни с ее работы
оценили новый
стиль.

но поскольку слезы
кончились,
я был доволен.

однажды она спросила меня «тебе
больше нравятся мои старые платья
или то, что я ношу теперь?»

«ты выглядишь отлично в любой одежде»
ответил я.

«да, но тебе-то что больше нравиться?
старые платья или новые?»

«старые», ответил я.

и она снова начала горько
плакать.

у нашего брака и без того 
были
проблемы. 

когда мы разводились
на ней была купленная
одежда.

но она забрала с собой 
швейную машинку
и чемодан, полный
старых
платьев.

СМЫСЛ НЕ ПОСТИГНУТЬ

мы были женаты 30 лет,
сказал он.

а в чем секрет успеха
вашего брака? спросил я.

мы оба выдавливали зубную пасту 
из тюбика с самого конца,
ответил он.

на следующее утро,
чистя зубы,
я тоже выдавил пасту из тюбика
с самого конца.

разумеется, тому, кто живет один,
смысл этого действия
не постигнуть.

никогда.

БЕСПЛАТНЫЙ УЖИН

я был неизвестный, голодающий писатель, когда встретил
ту прекрасную женщину, молодую, образованную, богатую. я
правда не помню, как все закрутилось. она пару раз ненадолго
появлялась в моей раздолбаной берлоге. «мне не нужен секс»,
сразу сообщила она. «я хочу, чтобы все было понятно с самого начала».
«ок, никакого секса», согласился я.

однажды вечером я получил приглашение на ужин (угощала она). 
заехав на новом «порше», она отвезла меня в ресторан.

столик был заказан. это было изысканное место
со скрипачом и
пианистом.

мы заказали ужин и вино. было тихо. слишком рано для музыки,
решил я. красное вино оказалось отличным. 

оно закончилось быстро и я заказал еще бутылку.

«расскажи мне о своих книгах», попросила она.

«нет, нет», запротестовал я.

принесли блюда. мне бифштекс и жареный картофель,
а ей что-то утонченное. не помню что.
мы начали есть.

она болтала. сначала о чем-то незначительном. типа,
о художественной выставке. я кивал в ответ.

я был неизвестным, голодающим писателем 
и моя тарелка быстро опустела.

она начала говорить о жизни Моцарта, медленно кладя 
маленькие кусочки еды себе в рот.

я налил еще вина.

затем она переключилась на спасение американских индейцев
от них самих.

я заказал следующую бутылку вина.

официант забрал тарелки, а она сама попыталась наполнить бокалы, 
пролив вино мимо.

она объясняла, что у Иммануила Канта был самый блестящий ум,
удивительный и блестящий.

мы сидели и ее голос становился все громче и громче. она 
говорила все быстрее и быстрее.

затем заиграл пианист, к нему присоединился 
скрипач.

она повысила голос, перекрикивая музыку.

и вновь вернулась к спасению американских индейцев от них самих же.

у меня разболелась голова. я продолжал слушать ее
и боль усиливалась.

она начала объяснять, что на самом деле имел в виду
Жан-Поль Сартр.

пианист и скрипач играли все громче и громче,
чтобы заглушить ее речи.

в конце концов, я замахал руками и проорал «СЛУШАЙ, ДАВАЙ
ВЕРНЕМСЯ КО МНЕ
ДОМОЙ!»

она расплатилась и я вывел ее. всю дорогу до дома 
она болтала. мы припарковались и вошли внутрь.

у меня оставался скотч. я разлил по стаканам, сел на диван,
она же села в кресло напротив, продолжая говорить громко
и быстро.

она болтала о Вивальди, безостановочно болтала о Вивальди.

на секунду она притихла, чтобы зажечь сигарету, и я сказал

«слушай, я не хочу тебя ебать».

она подпрыгнула, задев свою выпивку, и стала скакать по
комнате. «ха-ха-ха! я-то знаю, что хочешь!»

после этого, войдя в состояние какого-то транса, она начала 
танцевать, держа сигарету над головой. выглядела она неуклюже, 
тяжело дышала и странно таращилась на меня.

«у меня голова болит», произнес я. «хочу лечь в постель
и заснуть».

«ха-ха! ты пытаешься затащить меня в койку!»

она села и посмотрела на меня, продолжая тяжело дышать.

«я не позволю тебе выебать меня!»

«пожалуйста, хватит».

«расскажи мне о своих книгах».

«слушай, ты можешь просто уйти и оставить меня
одного?»

«ха!», взвилась она опять.

«ха! все вы мужики одинаковы! вы только и думаете о том, как
поебаться!»

«да нет у меня не малейшего желания выебать тебя»

«ха! и ты ждешь, что я поверю этому?»

она схватила сумочку и рванула к выходу. открыла дверь
и изо всех сил саданула ею.

именно так прекрасная, молодая, богатая, образованная женщина
ушла.