П.И.Филимонов. О книге: Сергей Жадан «Всё зависит только от нас», перевод с украинского, Ozolnieki: Literature Without Borders, 2016

Удивительное дело, никогда, наверное, со мной этого раньше не бывало. Никогда не любил политически ангажированную литературу, никогда не получал удовольствия от околовоенной романтики и пафоса. Точнее, как – в детстве львиная доля советской литературы была именно на этом и построена – всевозможные романтические рассказы о погибших, но не сдавшихся пионэрах-героях, о замученных в топках поездов дальневосточных подпольщиках, вся эта муть, призванная соответствующим образом подготовить мозги советских подростков к необходимости в нужный момент поставить интересы государства, партии и домового комитета выше интересов частной личности. Я знаю людей, которые до сих пор считают такой род литературы самым лучшим и самым правильным. До определённого момента это и со мной работало, чем я, в конце концов, хуже. Написаны лучшие образцы жанра были занимательно, а читать про героические смерти в двенадцать лет самое то, и не слишком важно, под каким идеологическим соусом всё это подаётся. Потом это так же естественно прошло. Я повзрослел, сменились приоритеты, фильмы про войну уже не вызывали таких эмоций, а вскоре почти перестали вызывать какие бы то ни было.

И вот теперь, читая Жадана, вдруг я ощутил, что как-то это всё возвращается. Хотя его никоим образом нельзя сравнивать с героической поэтизацией войны и смерти советских времён, тем не менее, кое-что общее всё-таки есть. Лучшие стихи Жадана всегда про войну, про революцию, про бунт, про насилие. Мне показалось, что про какие-то бытовые вещи, любовь и тому подобное Жадан пишет с гораздо меньшей экспрессией и напором. Может быть, канал, где в человеке представлены такого рода чувства, у него не открылся, может быть, мощный напор соседнего канала перекрывает все возможные варианты такого рода мирного сосуществования – не знаю. Суть в том, что это вообще как будто два очень разных автора. Жадан, пишущий про быт, чувства или какие-то повседневные заботы – да, неплохой поэт, да, вполне в русле современных тенденций, да, достойный и всё такое, но таких много. Жадан же, пишущий о войнах, революциях, полковых командирах, партизанах, на худой конец, контрабандистах, наркоторговцах, просто братках-бандитах из девяностых – это мощнейший сгусток энергии, мощнейшая струя сконцентрированного чувства, бьющий вверх фонтан эмоциональной лавы. Как Кустурица в своих лучших фильмах, только без боснийского юмора Кустурицы. Как Горан Брегович в своей заводной балканщине, только без музыки. Сергей Жадан, пишущий про войны и революции, уникален и один в своём роде. Узнаваем влёт. С одной строчки. С любого места.

Помимо всего прочего, читая эту книгу, понимаешь две вещи. Я никак не хотел углубляться в политику и уж ещё меньше в геополитику, но особенности творчества Жадана просто давят на меня и не дают мне пройти мимо этого. Так вот – читая Жадана, когда он пишет о наркоторговцах ли, о партизанах ли, о контрабандистах ли, пишет, героизируя и отчасти даже мифологизируя этих людей, создавая некий эпос современных обречённых, в конечном итоге, на смерть, жителей горячих точек (и никак здесь не пройти мимо и не забыть то обстоятельство, что родился Сергей Жадан в Луганской области) очень хорошо понимаешь разницу между Украиной и Россией. Украина в лице Жадана намного ближе общеславянской традиции, всему этому панславизму, который так хочет подгрести под себя официальная Россия, а не может. Потому что она не такая. Это крайне сложно объяснить, это что-то на уровне чувств и тонких эмоций. Украинское славянство Жадана намного ближе к уже упоминавшемуся Кустурице, к Павичу, ко всей этой весёлой и смертельной карусели, которая завертелась там ещё в начале двадцатого, надо полагать, века, а к началу двадцать первого докатилась до самой Украины. Это постоянная жизнь на бомбе, жизнь с детонатором в кармане, поэтому нужно вот в самом прямом смысле слова брать всё от каждой минуты.

И ещё понимаешь, как это ни странно, чего хотят все те сошедшие с ума граждане, которые на всех углах кричат о так называемом «русском мире», пропагандируют скромную мужественность нового русского воинства в его борьбе с миром загнивающей гейропы. Именно того, чего никак нельзя найти в произведениях их литературных комиссаров, и что в изобилии есть у Жадана. Именно этого сдержанного, весёлого, но не смешного славянского мужества, какого-то неделанного безразличия перед лицом обступающих ужаса и смерти, постоянного, нескончаемого второго лица множественного числа, мечты пост-советского коллективиста. Мы, мы, мы. Иногда, когда Жадан описывает ситуацию чуть более отстранённо, «они». Но почти никогда «я», почти никогда «он» или «она». Я про военно-революционные циклы Жадана, в его бытовых стихах единственное число иногда присутствует, но от них, как я уже говорил, такого пронзительного впечатления не остаётся.

Бывают поэты-лирики, бывают поэты-трибуны, вроде Евтушенко. Жадан, несомненно, награждён, скорее, эпическим дарованием, он преобразовывает совсем не романтичную действительность в новую мифологию, в новый эпос, в описание приключений и похождений новых героев. Причём это именно такой эпос, который только и возможен в наше время – чуть ироничный, чуть отстранённый. Это именно такие герои, которые только и бывают в наше время – безымянные, лишённые личностных признаков, действующие массой, толпой, в самом крайнем случае маленькими гомогенными группами. Поединки с драконами и прочими чудовищами сменились борьбой за контрабандно провозимые наркотики, за проституток, за лёгкое бабло.

И если это не поэзия нашего времени, то я не знаю, где вообще поэзия. Читая Жадана, периодически в мозгу формируется отчётливое ощущение того, что ты читаешь, как высокопарно сказал некогда один критик с грязными волосами, «энциклопедию нашей жизни». Что по его произведениям и будут изучать, как мы жили в девяностых, двухтысячных, как мы живём сейчас. Впрочем, это я поддался дичайшему жадановскому обаянию. «Мы» здесь уже не совсем уместны. И к счастью, и к сожалению. К счастью потому, что жизнь именно у нас не так сурова и не так беспросветна, как у героев Жадана (даже и нашего времени). К сожалению – потому, что на нашей почве никогда не может родиться поэзии столь красивого героического в своём антигероизме накала.

Жадана хочется цитировать. Цитировать большими кусками, которые объясняли бы всё сами за себя. Не буду здесь этого делать, потому что подозреваю, что те, кто читают рецензию на избранное Жадана, имеют прекрасное представление об этом авторе и без моего ненужного цитирования. А те, кто не имеет представления об этом авторе, но кому бы очень-очень стоило его иметь, буду надеяться, ещё дойдут до его стихов какими-то своими отдельными каналами, как они всегда доходят до всего. И тогда, быть может, изменится даже их мировоззрение, хотя бы их позиция в том главном вопросе, который, под воздействием новейшей истории, неизбежно маячит на периферии, а то даже и не на периферии сознания, когда ты читаешь себе вслух (потому что иначе его читать неправильно) Сергея Жадана. И тогда

мы въедем со стороны Братиславы, на ослах,
как два Иисуса,
ты и я братуха,
ты и я.