Юлия Подлубнова. Великая, всемогущая, непредсказуемая, абсурдная. Рец. на книгу: Мехис Хейнсаар «Волшебный и грозный мир природы»

ВЕЛИКАЯ, ВСЕМОГУЩАЯ, НЕПРЕДСКАЗУЕМАЯ, АБСУРДНАЯ

Хейнсаар М. Волшебный и грозный мир природы / пер. с эст. П.И. Филимонова. – Таллинн: Kite, 2013. – 160 с.

Мехис Хейнсаар (1973 г.р.) живет в Тарту, пишет стихи и прозу на эстонском языке и относится к новой генерации прибалтийских писателей, сориентированных на традиции условно называемой «мировой литературы», далекой, разумеется, от того величественного мифа, как его формулировал Гете, и представляющей собой некое поле актуальных преимущественно для глобализированного пространства современной «западной» цивилизации художественных текстов. Для таких писателей вовсе необязательны оглядка на советское прошлое или диалог с русской культурой, однако русскоязычный читатель их интересовать, безусловно, может и должен. Их или их издателей и популяризаторов. Книга «Волшебный и грозный мир природы», переведенная на русский язык П.И. Филимоновым и выпущенная издательством Kite – несомненный шаг в сторону популяризации творчества данного писателя среди русскоязычной публики (очередной шаг, поскольку Хейнсаара и до этого переводили на русский и публиковали в журналах «Таллинн», «Новые облака»). Можно сказать более, это своеобразный культуртрегерский акт, без которого сложно представить полноценную межкультурную коммуникацию между странами и носителями разных языков и менталитетов.
Информации на русском языке о Хейнсааре очень мало. Ссылки в поисковиках ведут, например, в ЖЖ русскоязычного поэта и переводчика, главного редактора издательства Kite Игоря Котюха, где приведена аннотация к книге и откуда узнаем, что Хейнсаар «скрывается от паблисити в буквальном смысле слова в лесу, почти не пользуется мобильным телефоном и регулярно меняет адрес своей электронной почты». Миф привлекательный, хотя, отметим, такой поведенческий сценарий для литераторов не нов. «Автор пяти книг прозы и двух поэтических сборников, обладатель пяти разных литературных премий Эстонии (в том числе трижды – лауреат премии имени Фридеберта Тугласа за лучшую новеллу) – а вот это уже конкретика, которая проясняет, что мы имеем дело с профессионалом.
В аннотации есть попытка характеристики самой книги «Если вы мечтаете совершить туристическую поездку в Макондо, но до сих пор не накопили на нее денег, то эта книга для вас. Один из самых загадочных писателей Эстонии – Мехис Хейнсаар – откроет вам волшебный и грозный мир эстонской природы, где все не так, как вы думаете, а совы не те, кем они кажутся». Макондо появляется здесь, разумеется, не случайно. Нет, Хейнсаар не копирует напрямую творческую манеру Маркеса, для которого важно было создать своеобразную семейную хронику, уместив в этот жанр историю целой страны, но пользуется его стратегией мифологизации конкретного топоса.
Так, истории как таковой на страницах книги эстонского писателя нет. Ее нет даже тогда, когда речь идет о советских временах (хотя писателю предоставлена прекрасная возможность выстроить ретроспективу). Время в его рассказах принципиально неисторично, оно вытеснено временем индивидуальной жизни. Это художественная особенность мира Хейнсаара очень важна, поскольку отсутствие исторического времени указывает на то, что частная жизнь в таком случае оказывается весомее всех общественно-политических событий вместе взятых, жизни страны в целом. Эстония Хейнсаара – это география плюс люди плюс то, что автор называет «природа».
Причем география здесь довольно локальна: действие происходит, как правило, в небольших поселениях, городах: «Рядом с шоссе, проходящим между Кярстна и Тырва, есть старый луг»; «Эта история произошла в Пярну…»; «Ильмар Кыверик жил со своей красивой молодой женой Анной в городе Тырва»; «Известному в Коэру мелкому предпринимателю Меэлису Кирсиметсу еще ни разу в жизни не было скучно». Если город крупнее, то внимание уделяется его конкретным локусам: «Валдек Орро, бывший продавец сыра, жил в маленькой комнате-кухне на улице Марья»; «Циник Юло Лейб сидит на улице Картули на заборе и ест лук»; «…в одном доме с внутренним двориком на улице Эмайые живет нерешительный Бернард». Тексты Хейнсаара геопоэтичны: здесь моделируется образ маленькой страны, где каждый топос, пусть он также крохотный, наделен собственным значением, вне пределов страны вряд ли понятным. Писатель продолжает культурную разметку пространства: он делает его объекты узнаваемыми, он создает легенды каждого места, которые в совокупности являют своеобразный новейший эпос. По сути, Хейнсаар делает то же, что сделал, например, Джойс с Дублином, мифологизировав его и представив целостную картину города, места, страны.
И все же в отличие от дублинцев, персонажи Хейнсаара если и имеют прототипы, то очень и очень отдаленные. Мы имеем дело, скорее, с обобщенными типажами, для которых ключевыми параметрами становятся род дельности и особенности характера. На страницах книги живут, например, композитор Кулдар Синк, киномеханик Пеэп Раннику, архитектор маленьких жилых домов Рейн Вихалемм, математик Арно Каськ, академик Эндель Липпмаа, шахматист по переписке Тыну Ыйм, историк культуры, специалист по эпохе барокко Ильмар Кыверик; бывший продавец сыра Валдек Орро, тартуский мойщик трупов Яак Аусмеэс и многие другие. Эти типажи вполне могли бы сойти за ничем не примечательных обывателей – так позиционирует их автор, кабы не тотальное преобразование обыденности, которым занимается Хейнсаар в своей прозе. Так, что внешне непримечательные герои его рассказов оказываются родственными персонажам Маркеса или даже Павича.
И здесь стоит остановиться на природе, которую обещали нам еще в заглавии книги, которую сделали сугубо эстонской в аннотации, и которой как таковой в книге просто нет. «Волшебный и грозный мир природы» – это вовсе не природный мир. Это даже не имеет никакого отношения и к пантеизму, как стоило бы предположить. Совы, действительно, не то, чем они кажутся. Природа в данном случае, скорее, некая витальная иррациональная сила, сознательно смоделированная писателем для того, чтобы поставить эксперимент над реальностью, провести проверку ее на прочность и определить ее границы.
Основным мотивом книги становится метаморфоза, маркирующая протеистическую природу человека. Хейнсаар тщательно визуализирует все процессы, связанные с действиями «природы». Эти метаморфозы показательно происходят параллельно в сознании людей и в материальном мире. Так некоторые эстонские мужчины внезапно превращаются в лисов. Так серый тартуский обыватель Херман Вахтра раз в году по весне открывает в себе совершенно иного человека: он едет в маленький городок Лангр во Франции и там становится канатоходцем. Так химик Тийт обрастает чешуей и начинает писать визионерские полотна, чтобы затем дойти до состояния кокона, переродится в Эльмо Пяэсуке, купить яхту и отправится в кругосветку. Так историк культуры, специалист по эпохе барокко Ильмар Кыверик, впечатленный изменой супруги, впадает в каталепсию, и только его бурно соображающий на темы барокко мозг начинает выделять тесто, изделия из которого диктуют всем, кто их попробовал, барочные сценарии поведения. Изменение состояния человека оказывается связанным и с перемещением в пространстве. Например, выдающийся физик, академик Эндель Липпмаа открывает однажды, что у него есть правое полушарие мозга, которое уводит его в экзотические джунгли, где обитают мартышки голубого цвета, спящие вниз головами летучие собаки, безглазые птицы, шестиногие животные и растет бесконечное количество орхидей, гиацинтов, колокольчиковых, и где туземцы скармливают его божественному цветку. «С жутким блаженством академик ощутил, как горячий и ненасытный цветок все крепче прижимает его тело к своей сердцевине, так, что его грудная клетка трещала, а душа поднялась куда-то в горло. Потом он потерял сознание…». Мотив лопающейся головы и в целом тела – также яркая визуализация возможностей той витальной силы, которую Хейнсаар обозначает как «волшебную и грозную природу».
Стоит отметить, что визуализации эстонского писателя сами по себе очень наглядные. В качестве иллюстраций к книге можно было смело использовать полотна Босха или современных художников, занимающихся исследованием границ материального, телесного, в чем-то и сюрреалистов. Возможно вспомнить даже, не эстонского, а литовского Эдварда Наркиевича…
Еще одна важная черта: преобразования, которые производит «природа» на страницах книги, нарочито абсурдны и ирреальны. С одной стороны, перед нами эксперимент с границами возможного, отличающий, в принципе, любой магический реализм, поскольку этот художественный феномен, как показал в том числе и Хейнсаар, не имеет географической привязки. С другой – рассказы Хейнсаара – это своеобразные аллегории, приоткрывающие иллюзорность того, что принято считать «серым существованием» и существованием человека вообще. Человек как феномен и ноумен в таком случае исчезает, растворяется, его границы расплываются, он оказывается даже не частью, а одним целым с великой, всемогущей, непредсказуемой, абсурдной «эстонской» «природой».