Ольга Титова. «Отплясало мое поколение…» Памяти Бориса Штейна

8 марта 2017 года в г.Ашкелоне, Израиль, ушел из жизни поэт Борис Штейн.
Как написала одна из его знакомых, ушла целая эпоха.

Борис Самуилович Штейн родился в 1933 году в Ленинграде, окончил Военно-морское училище, после чего служил на Балтийском флоте, где и начал свою литературную карьеру во флотской газете “На вахте”. Продолжительный период его жизни и творчества связан с Таллинном, где он был литконсультантом русской секции Союза писателей, переводчиком эстонской поэзии на русский язык, выпустил около десяти книг стихов и прозы (самые известные из них – «Сквозняки», «Подорожник: стихи, баллады, переводы», «Вечерний ветер», «Солнце на перекладине»).

Для меня лично это еще одно прощание с поколением моего отца (писателя Ростислава Титова). Со Штейнами мы дружили семьями с моего детства, столько, сколько я себя помню. Когда мы выехали с нашей первой квартиры на ул. Вазе в Таллинне, Штейны въехали туда вслед за нами. Мы часто бывали вместе в доме творчества писателей «Коктебель» с Борисом Самуиловичем, его женой Леной и сыном Борей, и самый первый в моей жизни поэтический вечер был именно вечер Бориса Штейна. Это происходило во втором, самом старинном, корпусе дома творчества, на открытой веранде, выходившей в сад. Мне было лет восемь. Тем не менее я запомнила и фигуру автора, полную достоинства и какого-то особенного еврейского аристократизма (который вообще отличал Бориса Штейна, глядя на него, я потом часто вспоминала шутку Б.Акунина насчет того, что «у любого еврея родословная, как у князя»), и даже некоторые тексты. Помню, как слушатели дружно стали просить «желтого цыпленка». И он прочел стихотворение, которое я с того вечера запомнила на всю жизнь (оно для меня осталось «визитной карточкой» Бориса Штейна – хотя после было и множество других):

Из-под накидки напускной небрежности,
Из-под рогожи грубости и грешности,
Из-под лохмотьев несуразной внешности,
Которые мы носим на себе,
Достану желтого цыпленка нежности
И осторожно протяну тебе.

Еще помню спаниеля Тубли (по-эстонски «молодец»), который «пел» с дядей Борей под рояль. Любовь к собакам осталась у него на всю жизнь, на одной из недавних фотографий в Фейсбуке он запечатлен со своим последним псом. И кошек он любил тоже («лишь кошке суждено нарушить, снять одиночества печать, но кошка может только слушать и односложно отвечать»).

Как однажды сказал мой отец, «у Бори душа бродяги». Еще в советское время, для писателей относительно благополучное, Борис Самуилович сознательно пожелал приобщиться к «поколению дворников и сторожей»: поехал работать на строительство Байкало-Амурской магистрали (о чем написал немало стихотворений, вошедших в книгу «Вечерний ветер», и книгу прозы «Там, где ходили изюбры»), работал лесорубом, докером-механизатором в Таллиннском порту, одно лето даже дрессировщиком слонов в Таллиннском зоопарке. До конца жизни он не боялся простой работы:

Я, старея, работал всегда,
Не чурался простого труда.
Нищета припадала к груди –
Я ей гордо кричал: «Уходи!»

Хорошо презирать нищету,
Если что-нибудь есть на счету.

В начале 90-х Борис Штейн уехал из Эстонии в Москву, и там занялся бизнесом, торговал книгами, ну и, конечно, писал книги, и присылал и привозил их к нам в Эстонию, с которой не прерывал связи никогда:

Эстония моя! Ты мне не мать,
В твоих скупых лучах мне не согреться,
И не надеюсь я завоевать
Твое, такое замкнутое, сердце.
Ну что ж – односторонняя любовь –
И горькое, и сладостное благо.
Достоин уважения любой
Влюбленный безнадежно бедолага.
И я твоих объятий не прошу,
Но я в душе ношу тебя, ношу!

К этому времени относится его проза: «Уходит век», «Военно-эротический роман и другие истории».

Однако Москва оказалась не последним пристанищем поэта. С 2006 года Борису Штейну пришлось налаживать жизнь заново, – и он переехал в Израиль. «В гуманном Ашкелоне» поэт прожил до конца жизни, выпустил еще два сборника – «Живу в гуманном Ашкелоне» и «Рюкзак, наполненный стихами» и маленькую книжку «Штейки». Переписка наша продолжалась, и почти в каждом письме Борис Самуилович присылал новые стихи или прозу. Как-то он написал мне: «Поэт пишет стихи, потому что у него мозги так устроены». Пожалуй, только по стихам можно было догадаться, что не так легко далась поэту новая жизнь в Израиле:

Одну яичницу пожарил,
Одну подушку в шкаф отнес.
Один комар меня ужалил
В единственный в квартире нос.

Один за завтраком с балкона
Глядел на чудные места
И говорил себе смущенно
«Отпад», «йофе» и «лепота»…

Постепенно появились друзья и в Израиле. Годы брали свое, но Борис Самуилович не сдавался. В нем было некое сочетание мужества и смирения, которое отличало также моего еврейского деда. Проговаривался он о своих переживаниях только в лирике – а в жизни никогда не жаловался.

Еще хочется вспомнить об его удивительном чувстве юмора, никогда ему не изменявшем. Кроме серьезных лирических стихов, Борис Самуилович всегда писал стишки смешные. Наверное, все его друзья получали от него забавные экспромты. Будучи в гостях у моих родителей, он сочинил такое шуточное посвящение маме: «Мне кажется, что все заботы мира о близких людях и об их еде взвалила на себя Титова Фира, путь преградив несчастью и беде». А моей дочке Анастасии подписал книжку так: «Девочка Настя, тебе желает счастья и не желает горя писатель дядя Боря!» Последний образец штейновского юмора – книжка «Штейки», которую поэт еще и сам проиллюстрировал. Множество стихотворных экспромтов рассыпано по комментариям в Фейсбуке….
Последняя наша встреча произошла на творческом вечере в марте 2015 года в Таллинне (который сам поэт назвал «последней гастролью» – перечитывая теперь нашу переписку, я обнаружила, что он очень настаивал, чтобы мы с мамой непременно пришли). К тому времени я уже три года работала на заводе – и, надо сказать, тяжело переживала это обстоятельство. Борис Самуилович меня несколько утешил, начав выступление так: «Я уверен, что человек в любом возрасте должен работать!» В свои 80 лет Штейн пошел работать дворником – и открыл вечер стихами о своей дворницкой деятельности. По окончании вечера мы с Мариной Тервонен проводили Бориса Самуиловича до гостиницы, причем наши попытки помочь ему нести тяжелые пакеты с книгами он решительно пресек: «Я же мужчина!» Посидели втроем в фойе гостиницы за чаем. Борис Самуилович рассказывал о сыне, о внучке Леночке, к которой был очень привязан. Не обошлось и без чтения стихов. Потом, перечитав нашу переписку, я поняла, что он уже тогда прощался с нами – со свойственным ему мужеством, без пафоса…
Еще пару лет мы общались по электронной почте и в Фейсбуке – пока не появилась там последняя запись, сделанная другом Бориса Самуиловича: «После тяжелой болезни сегодня ночью ушёл из жизни Борис Штейн.
Ушёл тихо и красиво, как и жил, но оставил добрую память и великое наследие – свои прекрасные стихи, романы, очерки и рассказы, свою душу, которые остаются с нами!» Остается и нам повторить слова, сказанные когда-то Светланом Семененко: «Поэт не уходит из жизни…»

Таллинн, март 2017